Паевым фондам - 10 лет
“Великолепная семерка”
Российским паевым фондам исполняется 10 лет. Паевые фонды в России
основали иностранцы. Первый фонд облигаций — “Пионер Первый Фонд
облигаций” (сейчас — “Фонд облигаций” под управлением УК “Пиоглобал
Эссет Менеджмент”) начал формирование 12 ноября 1996 г. под управлением
УК “Пионер Первый”, “дочки” американской Pioneer Group. А первый фонд
акций — “Кредит Свисс Фонд акций” (в июне 2000 г. продан УК “Пионер
Первый”, сейчас называется “Фонд акций” и управляется УК “Пиоглобал
Эссет Менеджмент”) создан УК “Кредит Свисс Эссет Менеджмент”, “дочкой”
швейцарской Credit Suisse Group.
Всего конце 1996 г. — первой половине 1997 г. открылось семь ПИФов (см.
таблицу). Им было суждено пережить деноминацию рубля, дефолт 1998 г. и
резкий скачок курса доллара. Успехи, которых добились управляющие этой
“великолепной семерки” за десятилетие, очень разные. Но все они принесли
пайщикам прибыль как в рублях, так и в пересчете на доллары. Мы
подсчитали, насколько выросла стоимость паев этих фондов с момента их
формирования и сколько с тех пор могли бы заработать пайщики. Оказалось,
что вложенные в них рублевые средства почти за 10 лет увеличились на
570-2000%. А абсолютным чемпионом стал фонд облигаций “Илья Муромец”,
паи которого подорожали за это время на 2435%.
Пережить дефолт
На результаты работы управляющих первых фондов больше всего повлиял
дефолт, которого, по словам исполнительного вице-президента Газпромбанка
Анатолия Милюкова, в 1997 г. мало кто ожидал. После того как в 1997 г.
рынок акций вырос почти в три раза, все ждали обычного в таких случаях
падения на треть. Но реальность превзошла самые мрачные прогнозы.
Падение акций началось еще до объявления дефолта, а индекс РТС с октября
1997 г. по октябрь 1998 г. упал на 93% — с 570 пунктов до 41, вспоминает
Милюков. Бывший управляющий директор УК “Тройка Диалог” Бернард Сачер
вспоминает, что в начале 1998 г. на рынке была настоящая паника — угроза
дефолта была очевидна и иностранные инвесторы начали тотальную
распродажу своих российских активов. Когда же случился дефолт, фондовый
рынок продолжил стремительное падение, а к осени 1998 г. замер на
минимальных отметках.
Паи ПИФов обрушились вместе с рынком. Замгендиректора УК “ОФГ Инвест”
Елена Седых вспоминает, что за год с октября 1997 г. по октябрь 1998 г.
пай фонда “Петр Столыпин” подешевел на 80%. А пай фонда “Добрыня
Никитич” потеряли за это же время 88% своей стоимости. Олег Ларичев,
портфельный управляющий “Тройки”, вспоминает, что в течение нескольких
месяцев 1998 г. управляющие компании не принимали заявки на покупку и
погашение паев. Произошло это из-за того, что бумаги, по которым не было
сделок (а к их числу относились практически все государственные
облигации, а также акции второго эшелона), оценивались практически по
балансовой стоимости. А управляющий фондов облигаций “Пиоглобала”
Александр Матюхин добавляет, что в этих условиях за гроши продавать паи
было бы нечестно по отношению к другим пайщикам, ведь паи фонда
покупались бы с колоссальным дисконтом.
Фондам облигаций в кризисное время повезло больше, чем фондам акций:
спустя какое-то время им дали возможность “обналичить” гособлигации.
Управляющие до сих пор вспоминают добрыми словами тогдашнего
председателя ФКЦБ Дмитрия Васильева, который добился, чтобы пайщики
фондов получили при погашении облигаций те же права, что и физические
лица. В результате все госбумаги, которые находились в портфелях фондов,
были погашены полностью и вовремя. “Как только приходил срок погашения
очередного ГКО, мы получали деньги и тут же покупали на них облигации”,
— рассказывает Ларичев. Управляющие фондами облигаций сумели в полной
мере воспользоваться этой ситуацией. “На рынке было огромное количество
желающих (юридических лиц) продать облигации за 30%, а иногда даже за
25% их реальной стоимости. В результате мы смогли купить в портфель
облигации с доходностью около 120% годовых”, — рассказывает Матюхин.
Отсюда и впечатляющие цифры доходности у фондов облигаций, которые
обошли “акционерные” ПИФы (см. таблицу).
Подсчитали — удивились
То, что отдельные фонды облигаций за 10 лет показали доход выше, чем
фонды акций, — это, конечно, аномалия, считает Милюков. А Бернард Сачер
добавляет, что лишь в последние несколько лет российский фондовый рынок
стал более-менее напоминать западный, где на самые крупные заработки
могут рассчитывать только пайщики фондов акций, а облигации покупают те,
кто стремится сохранить заработанное. И оба эксперта считают, что даже
500% прибыли, заработанные управляющими на столь переменчивом фондовом
рынке, как российский, — это уже сам по себе впечатляющий результат.
Если же сравнивать доходности ПИФов с самыми безрисковыми финансовыми
инструментами, то окажется, что для пайщиков некоторых первых ПИФов и
спокойнее, и доходнее было бы отнести деньги на срочный рублевый вклад в
Сбербанк. Положив деньги под проценты в начале 1997 г. и ежегодно
перекладывая их на действующих на тот момент в банке условиях, можно
было увеличить рублевые вложения на 360%. Правда, в пересчете на доллары
к ноябрю 2006 г. вкладчики получили бы небольшой убыток в размере 3%.
А если бы инвесторы держали свои деньги в коммерческих банках, результат
мог бы оказаться гораздо лучше. Так, в Альфа-банке, по нашим расчетам,
рублевые вложения почти за 10 лет увеличилась бы на 600%. В пересчете на
доллары вкладчики получили бы 47% прибыли.
К сожалению, вчера мы не смогли найти ставки по долларовым депозитам
Сбербанка ранее 2003 г., а также валютных вкладов Альфа-банка до 1998 г.
Поэтому мы лишь подсчитали, насколько выросли бы долларовые вложения в
этом банке за девять лет — с 1998 по 2006 г. Оказалось, что $1000 за это
время превратилась бы в $2200, т. е. прирост составил бы 120%.
Если учесть, что пайщики фондов должны платить 13%-ный налог с доходов
от продажи ценных бумаг, то получится, что лишь четыре фонда из
“великолепной семерки” получили доход выше, чем по валютному депозиту в
коммерческом банке.
© Alti.ru